Поиск по сайту
Реклама
Топ историй за месяц
Топ 10 историй
Самые читаемые истории
  • О блоге - 12 915 просмотров
  • Пиковая Дама - 2 635 562 просмотров
  • Кровавая Мэри - 163 300 просмотров
  • Реальный случай в метро - 159 796 просмотров
  • Ожившая невеста - 96 354 просмотров
  • Младенец в морге - 92 868 просмотров
  • Кукла с кладбища - 87 593 просмотров
  • Попутчики в электричке - 79 801 просмотров
  • Случайные связи - 67 444 просмотров
  • Дом возле кладбища. - 67 322 просмотров
  • За дверью - 66 379 просмотров
Рекламный блок
Голосовалка

Нужен чат?

Результаты

Загрузка ... Загрузка ...
Свежие комментарии

PostHeaderIcon Сеннькина Шапка.

Дом бабы Насти отыскать не составляло особого труда. Он стоял на пригорке и виден издалека. Резные ставни окрашены в голубой цвет, а на коньке красовался цветастый петух. У калитки на лавочке сидела баба Настя и из тростника плела не то цаплю, не то аиста. Ей уже далеко за восемьдесят, а выглядела она на шестьдесят с хвостиком, а глаза горели как у молодой. Поздоровавшись, я спросила у нее:
— Баба Настя, что это у вас — цапля или аист?
— А что получится, — махнув рукой, ответила она.
— Присесть можно? — осторожно спросил я.
-Садись. За посиделки денег не беру. Ты, видать, не здешняя, — продолжила она, — что-то я тебя здесь не видала.
— Приезжая я.
— Приезжая? А к кому приехала?
— К вам, баба Настя.
— Ко мне? Стара я уже, чтобы ко мне приезжали.
— Баба Настя, говорят, вы Сеньку лично знали?
— Сеньку? Какого Сеньку? Я многих Сенек знала, двое из них ныне здравствуют.
— Баба Настя, меня интересует, Сенька-партизан, в честь которого названа гора Сенькина Шапка.
— Эвон че придумала. Сколько лет прошло, я уже ничего не помню, да и тебе зачем все это?
— Хочу написать о нем.
Она нахмурилась, глаза ее сверкнули каким-то недобрым огоньком.
— А где ты раньше была, милая? Раньше, глядишь, было бы к месту, а, может быть, и памятник ему поставили бы. А сейчас ведь как говорят, что, мол, зря кровь проливали. И революция не нужна, и большевики враги, и Ленин враг. Ты тоже будешь писать, что не нужно было Сеньке воевать и свою голову положить в борьбе, а он, Сенька, и сложил свою голову за то, чтобы ты был счастлива. Ничего не помню. Зря приехала. Уходи.
Я был ошеломлена таким приемом. Мне говорили, что она добрая, приветливая старушка, а тут была разъяренная тигрица. Между тем, на глазах у бабы Насти навернулись слезы. Я придвинулась к ней и, обняв ее за плечи, сказала:
— Баба Настя, вы неправильно меня поняли. Я знаю, что он герой, и хочу написать о нем, чтобы сохранить добрую, светлую память о человеке, который отдал свою жизнь во имя спасения других. К тому же, вы были его невестой.
— Невеста, да не из того теста. Какая я невеста, если его не сберегла.
Она отстранила меня от себя со словами:
— Пойдем в хату.
Она поднялась и направилась в дом. Я последовала за ней. Снаружи дом казался небольшим, но внутри он был просторным. Довольно-таки большая кухня и две небольшие комнаты. В переднем углу икона Пресвятой Богородицы, в углу напротив стоял буфет с красивым резным орнаментом, какие сейчас можно увидеть в антикварном магазине, по-видимому, старинной работы.
— Мой делал, — сказала баба Настя, видя, что я засмотрелся на этот буфет.
— Здесь все сделано его руками, — продолжала она, — и дом сам строил, и этот буфет, стол, стулья. Помер он два года назад, а я вот хожу и смотрю на все это.
В каждой комнате были поделки из тростника. Здесь были лебеди, кувшины и даже парусник, но особенно бросался в глаза ковер ручной работы.
— Этот ковер я соткала, когда мне было двадцать лет. Сенечкой ходила и ткала.
— Это в честь того Сеньки сына назвали?
— Да. Это я его сгубила, — со вздохом сказала баба Настя, ставя самовар на стол.
— Как это? Как могло такое случиться? — недоумевал я.
— А вот так и случилось. Не с умыслом, конечно, но я, и только я виновата в его гибели.
— Баба, Настя, я знаю, что трудно об этом рассказывать. И все же расскажите о нем. Кто он, какой он был. Вы наверняка еще с детства с ним были знакомы?
— Нет. Пришлый он. Не из местных. Как-то осенью прибился к нашему отряду. Тогда бой был, и беляки большими силами напали на нас. Мы стали отходить в лес, но белые на опушке установили пулемет, и он закрыл дорогу к отступлению. Можно было левым флангом отходить, но до балочки нужно уходить по открытой местности, а силы врага в несколько раз превышали наши. Вот тогда решили идти на прорыв. Потерь не избежать, но кто-то уцелеет. Для начала решили подавить пулеметное гнездо. И только приготовились к атаке, как вдруг видим: пулемет развернулся и стал строчить по белым. Беляки опешили и стали отступать, а мы тут же на них насели. Атака была отбита. Командир и несколько партизан подходят к пулеметчику, который перешел на сторону партизан, но каково было их удивление, когда они увидели, что за пулеметом лежал молодой парнишка лет 19-20 в рваных штанах, в рубашке неизвестно какого цвета и босой.
— Откуда ты, герой?
— Отсюда не видать, — загадочно ответил он.
— А зовут тебя как?
— Сенькой.
— Семеном значит.
— Не-е. Сенькой.
— А по фамилии?
— Все зовут Сорви Голова.
— Ну, что Сорви Голова, в этом мы уже убедились, но все же фамилия у тебя есть?
— Не-а. Сенька Сорви Голова и все.
— Так как же мне тебя в отряд зачислять? Не писать же Сенька Сорви Голова.
-Так и пиши. А вообще никак зачислять не нужно. Я человек вольный, не привык, чтобы мной командовали. Я сам по себе.
— Ты что анархист?
— Че? Сам ты анархист. Сказал тебе, что сам по себе.
— Отчаянный был хлопец, — продолжала баба Настя, — первый разведчик был, а еще гармонист отменный. Забрали мы его в отряд, накормили, в баню сводили, он, как увидел гармошку, даже не спросясь, схватил ее и до утра играл на ней. Да как играл, весь отряд собрался вокруг него, а потом, как выдастся свободная минута — сразу за гармошку. Все он умел: и играть, и плясать, и воевать, за что я его и полюбила. Как-то я его спросила:
— Что это ты Сорви Голова, да Сорви Голова. Есть же у тебя настоящая фамилия, а он: «А тебе зачем, вот когда пойдешь со мной под венец, тогда и узнаешь».
— А родом ты откудова?
— А кто его знает. Мать говорила, что в капусте нашла. Крестили оглоблей. От Волги до Дальнего Востока добирался, скрываясь от царских жандармов после маевки под Нижним. Вот и до вас добрался.
— Так я от него ничего не добилась. А еще неслух был. Дисциплину совсем не признавал. Уйдет, бывало, из отряда без всякого разрешения и дня три-четыре его в отряде нет, а потом заявляется, да еще языка приведет. Командир грозил ему трибуналом, а он смеется и говорит: «Командир, так тюрьма — мой дом родной, а ты мне тюрьмой грозишь». А командир что, покричит, покричит, да и успокоится. Где такого разведчика возьмешь? А, между прочим, беляки за голову Сеньки большую цену назначили. А он только посмеивается, да и диверсии им устраивает: то мост взорвет, то эшелон под откос пустит. А в этот день он был особенно веселым. Мы заняли небольшую деревеньку и там заночевали. Утром уже готовились к выступлению, но враг не дремал и за ночь подтянул крупные силы. Беляки с трех сторон напали на нас. Мы не ожидали нападения, и в отряде поднялась паника.
Партизаны бросились врассыпную и попали под огонь неприятеля. За какой-то час боя от отряда осталась только половина. Нас прижали к высокой скале и стали обходить. Отряду грозила неминуемая гибель. Вот тогда к командиру подошел Сенька и говорит:
— Командир, вот тот овражек видишь?
— Вижу.
— Вот ваше спасение.
— Поздно. Видишь, противник пошел в обход.
— Дайте мне две ленты и взрывчатку, и я прикрою ваш отход. Идите к Хребтовой балке, там отряд Пастухова.
— Но тебе не уйти.
— Не беспокойся, командир. Сенька и не из таких ситуаций сухим выходил.
— Возьми с собой человек пять.
— Нет, только я один. Как только я открою огонь, сразу же уходите. А пока прикройте меня.
И он, нагрузившись, начал взбираться на скалу. Казалось, что целая вечность ушла, пока Сенька поднимался на скалу. Враг все наседал и наседал. Уже осталась треть отряда. Наконец, мы услышали долгожданную пулеметную очередь. Враг в замешательстве прекратил наступление, и отряд, воспользовавшись заминкой неприятеля, бросился к спасительному овражку. Я пропустила последнего партизана, а сама в кусты и стала подниматься на скалу. Я глазами поискала Сеньку, его нигде не были видно. Я взглянула вниз и увидела, что белые уже очухались от шока, теперь они стали подбираться к Сеньке. Двух беляков я сняла выстрелами из винтовки, но на меня вышло еще пятеро, и тут раздалась пулеметная очередь.
— Ты почему здесь? — услышала я голос Сеньки. — Немедленно уходи.
— Я с тобой. Я никуда не уйду.
— Уходи немедленно. Здесь не место для свиданий.
— Я никуда не уйду. Вместе уйдем.
— Уходи отсюда, слышь, уходи, — закричал он на меня, — что ты бегаешь за мной, как шлюха. Ты мне не нужна. Понимаешь, не нужна.
Его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Я была в ярости и чуть было не выстрелила в него, но этого не сделала. И такая обида закипела во мне. С минуту я стояла в растерянности. Я посмотрела в его глаза, они были полны глубокой печали. Эти глаза я запомнила на всю жизнь.
— Да уходи же ты наконец, — выдавил он из себя с какой-то невыразимой грустью.
Злость и обида потупили мой разум, и я, вся в слезах, метнулась в кусты. В мозгу, как колёса вагонов, отстукивало: «Что ты бегаешь за мной, как шлюха, что ты бегаешь за мной, как шлюха». «Чтоб тебя Бог покарал!» — ответила я ему на бегу.
Я бежала, не помня себя, по дороге, которую указал Сенька. Я не хотела подчиниться его воле, но так случилось, что я бежала той дорогой, которую мне указал он. Всю дорогу я слышала пулеметную очередь, потом взрывы двух гранат, а потом мощный взрыв. И только тогда я поняла, что вдвоем нам не уйти, и он оскорбил меня только для того, чтобы я ушла, и теперь он прикрывал мой отход. Мне действительно не нужно было приходить, мой приход его и погубил. Не приди бы я тогда, он был бы жив. Жив он или нет, я, конечно, не знала и хотела повернуть обратно, но рассудок на сей раз подсказал, что изменить уже ничего невозможно. Если Сенька жив, он обязательно вернется. Три дня я бродила по лесу и только к вечеру набрела на своих, они соединились с отрядом Пастухова, а меня считали погибшей. Я рассказала о своей последней встрече с Сенькой.
Через неделю мы освободили ту деревню, поднялись на ту скалу, там было множество трупов, но трупа Сеньки не было. Мы обыскали каждый кустик, каждую ямку. В одной из таких ямок валялся разбитый Сенькин пулемет, в метрах пятидесяти лежала Сенькина шапка. Я подошла, дрожащими руками подняла ее, бережно прижала к груди и горько заплакала. Никто из партизан не стал меня утешать. Все стояли молча, сняв свои шапки, потом дали залп из винтовок в честь безвестного партизана Сеньки.
— Неизвестно, где Сенькина родина и неизвестно, где его могила, — сказала я, — пусть же эта скала будет его могилой и назовем ее Сенькиной Шапкой.
Правильно, — пронеслось по рядам, — пусть народ помнит имя героя, который отдал свою жизнь за спасение людей. Назовем ее Сенькиной Шапкой.
Она смолкла, глаза ее были полны слез.
— Баба Настя, — осторожно обращаюсь к ней, — а куда вы дели эту Сенькину шапку?
Она молча поднялась, открыла сундучок и извлекла оттуда обыкновенную цигейковую шапку-ушанку.
— Вот она. Храню ее как талисман. Я взял шапку из дрожащих рук, внимательно осмотрел ее — она была потертая и облезлая.
— Так куда же делось тело Сеньки? — спросил я, возвращая ей шапку.
— Говорил пленный казак, что Сенька взорвал себя взрывчаткой после того, как к нему казаки подступились, хотели живьем взять. Только там и погибель свою нашли. Останки его приказал забрать их ротмистр, чтобы предоставить командованию, за его голову большое вознаграждение было обещано.
Эту историю я слышала очень давно, так давно, что почти забыла. Это ещё одна из легенд моего края: легенда о Сенькиной Шапке. Рассказ этот — немного вымысел, но лишь немного… Я вот что думаю: Сеньки — нет, а память о нем жива в той же скале, что названа Сенькиной Шапкой. Сколько их, безымянных героев погибло в гражданскую, в Великую Отечественную, афганскую, а затем еще и в чеченскую. А зачем? Зачем проявлять свой героизм только на войне? Неужели человек создан только для того, чтобы убивать другого? Ох, как бы хотелось, чтобы не лилась людская кровь на поле брани. А тем, кто уже сложил свои головы, Вечная память! Как же хочется, что бы люди были добрее, терпимее, ласковее…
С уважением — Мара.

Похожие истории

Похожих историй пока нет...

Комментарии:

15 комментариев на “Сеннькина Шапка.”

  • Tanja says:

    Он жив, пока жива память о нем… Вечная память

  • Поллукс says:

    Имя «Сенькна шапка» появилось гораздо раньше, чем партизаны.

  • Поллукс says:

    После первого посещения Сучанской долины в 1888г. Д.Л. Иванов писал «против Новицкого в Сучан впадает речка Малая Сица. Последняя сперва бежит параллельно Большой Сице, отделяясь от неё горным острогом; затем в долину Сучана поворачивает к югу и течёт некоторое время с ним рядом и наконец пониже Новицкого впадает в Сучан близ скалистого носа горного отрога, носящего название Сенькина Шапка (а по китайские Инза-лаза, » Человек-камень)

  • Поллукс says:

    Из объяснения старожил :»Когда происходило размеживание землепользования между сёлами Петрино и Новицкое, было дано горе «Сенькина Шапка». Граница проходила как раз на горе, не имевшей названия. Один из рабочих землеустроительного отряда по имени Семён забыл на этой горе шапку. С тех пор и стали называть Сенькиной Шапкой» Косвенным подтверждением этого рассказа является тот факт, что в 1885 г. в районе Новицкого действительно работала партия под руководством землемера Шамшева.

  • Поллукс says:

    И, да… «Эту легенду я слышал в юности, будучи семнадцатилетнем пареньком. Прошло несколько лет, я побывал в городе Уссурийска. Там под Уссурийском тоже есть гора Сенькина Шапка и там точно такую же рассказывают легенду. Со временем ясовершенно забыл эти легенды, но этим летом побывал в п. Лозовый и увидел гору Сенькина Шапка. Я вспомнил об этих легендах и подумал : » Я забыл, забудут и другие, а кто то вообще не знает об этих легендах». И я решил написать легенду о Сенькиной Шапке. Я не стал указывать конкретное место действия. Пусть партизаны думают, что это их: партизан Санька, уссурийцы пусть узнают своего героя. И пустьпростят меня читатели за то, что, возможно, кто-нибудь знает другой вариант и не согласен с моим. Рассказ девушки я взял за основу, остальное- авторский вымысел.»

  • Ly says:

    Ekelhafte Geschichte.

  • автор Влад says:

    Мара,то,что Вы о своем крае рассказываете в творчестве- замечательно просто.Но вопрос такой. Почему творчество несколько зажато?Стесняетесь?Где фантазия,мистичность?Авторский вымысел? 🙂 Спасибо заранее

    • Мара says:

      Вам так кажется? Может быть потому, что это не совсем моё творчество — это всё рассказы, мифы, легенды. Понимаете, как-то не очень удобно разбавлять своими эмоциями то, что люди шлифовали годами…Но здесь есть и то, что я сама додумала, хотя и основано на реальных событиях.

  • автор Влад says:

    знаете, «не совсем моё творчество» — так ,наверное, никто из тех,кто приукрашал мифы и сказки,не говорил;) поэтому их такое разнообразие- в различных вариациях

    • Мара says:

      Это называется народное устное творчество. Гораздо интереснее что-нибудь неординарное, придуманное одним человеком, такое, что читается на одном дыхании- это настоящее творчество на мой взгляд. Да что говорить — настоящее чувствуется сразу!

  • автор Влад says:

    ну так и я о чём!;) не обижайтесь,но Вы правда пишете как для краеведческого журнала.статьи!а хотелось бы ух,чего-то эдакого

    • Мара says:

      Мне нравится некоторый локонизм, сдержанность что-ли: если основную мысль разбавить обилием слов, смысла не прибавится. Хотелось рассказать о своём крае, это так интересно, когда узнаёшь тайны, которые совсем рядышком. Ещё очень хотелось, что б читатели рассказали о мистике своих городов…Но…

Оставить комментарий