Мистические Истории

С самого раненого детства мне снятся очень яркие и запоминающиеся сны в которых где только я не оказывалась, в чьей шкуре только не была) И вот, один недавний решила записать и предоставить для чтения. Заранее спасибо, не судите строго, ведь это всего лишь сон.
В нем я оказалась в шкуре девушки Саши, рассказчицы. Сон был длинный, но очень интересный.
Анютины глазки.
Когда мы закончили военную подготовку, мне было 18 и нас сразу же направили на первое задание в Румынию меня, Женьку, Александра, до безобразия любопытного парнишки, мы его называли Анютины глазки, из-за божественно — голубого цвета глаз и Ленку.

Как молодые бойцы, мы думали нас сразу же направят на борьбу с оппозициями, мафией, террористами, а оказалось всего то наша задача заключалась в доставке военных разработок по чипизации представителю Румынской военной обороны. Необходимо было в целости и сохранности доставить военные объекты вышеуказанному товарищу, он в нашем сопровождении доставит их на военную базу, там Женя консультирует бойцов о новых генетических разработках в военной области и где то через две неделе после тестирования объектов Румынской стороной мы сгребаем все свое в кучку и возвращаемся на Родину.
Как понимаете, ничего особо выдающегося в нашей первой миссии не было.
Прибыв в аэропорт Румынии, мы переоделись, и уже на выходе нас встречал небольшой грузовичок, в который мы вместе с нашими «сокровищами» и погрузились.

Привезли нас, как не странно, в усадьбу представителя военной обороны. Мужчине на вид было около 55, щуплый, в очках круглой оправы, одет в строгий костюм темно-серого цвета, седые волосы, большой нос. Встречал он нас со своей персональной охраной, четырех накачанных мужчин, которые стояли по сторонам от него.
Поздоровавшись, мы прошли в его «скромное» жилище — четырех этажный дом из красного кирпича, если я не ошибаюсь. Внутри дома деревянная, массивная мебель… скажем так, дом старого аристократа. Множество комнат, широкая деревянная лестница, покрытая темным глянцевым лаком. На первом же этаже нас провели в большой зал, где стоял темно-коричневый деревянных стол колоссальных размеров.

Сразу же было велено выложить военные разработки на стол и объяснить их свойства. Женька не заставила ждать ни минутки и в течение двух с половиной часов рассказывала, показывала, объясняла и терпеливо отвечала на вопросы. Хозяин дома с умным видом, слушал, кивал, поддакивал и поспешил осведомить нас тем, что лишь завтра мы в его сопровождении направимся на военную базу, где и проведем инструктаж с бойцами государственной армии.

Но это была лишь первая неожиданность, больше всего мы были поражены тем, что жить отпущенные нам задание нам две недели наша команда будет в его доме, под его присмотром. Аргументировал он этот неудобный момент политически волнениями в его стране и волнами народного негодования руководством страны. Таким образом, обезопасив образцы от чужих рук и подрядив нас под обычных частных охранников своего драгоценного тела.

Сказать, что это было не совсем уместно и абсолютно неприятно — не сказать ничего. После выхода на связь нашего руководства, нам пришлось принять его «предложение», так как приказ есть приказ, сами понимаете. И вот, что произошло дальше и чему до сих пор мой мозг не может найти никакого объяснения…
Нас разместили на втором этаже, в небольшой комнате, в которой наши спальные места были отгорожены друг от друга обычными шторами из плотного материала. Получилось, что у каждого из нас были своим маленькие «кабинки» для сна и видеть друг друга мы не могли, более того, плотная ткань позволяла выйти из помещения так, что никто, из спящих этого не заметит.
В первую же ночь меня разбудили голоса, которые, словно ветер, гуляли по всему дому, раздавались они то из далека, то прям над ухом, но разобрать ни единого слова у меня так и не получилось. Через пол часа спать стало совсем невозможно, потому что к жутким голосам снизу добавился ритмичный стук, становясь то тише, то громче, словно кто то злился и колотил по доскам дома со всей силы, затем уставал и на последнем дыхании продолжал стучать, потом снова злость брала вверх и стук становился сильнее.

На какой-то момент я подумала, что у меня слуховые галлюцинации и просто лежала, смотрела в потолок. Мне это надоело, и я встала, накинула кофту и решила посмотреть, что же происходит. Шла я на стук, так как голоса стали то стихать, то появляться вновь и определить, откуда это непонятное явление исходило, я не могла. Спустившись на первый этаж, я медленно подошла к большому залу, где днем на деревянном столе Женя раскладывала наш «багаж», и с удивлением увидела горящий камин. Перед камином, как в старом романе, в кресле сидел хозяин дома, медленно пуская дым от длинной сигары и лениво отхлебывая из пузатого бокала коньяк.
Даже не знаю, как он услышал меня, ведь шла я достаточно тихо, да и навыки на бесшумное передвижение у меня было отработано до автомата, но, не поворачивая головы, он обратился ко мне:
— Не спиться?
Я ничего не ответила, оставаясь стоять на месте и смотреть на его силуэт.
— Не надо бояться звуков, которые издает мой старый дом… Они не причинят вам вреда.
Он отхлебнул из бокала, я ничего не ответив, поднялась по лестнице и вернула в свою «кабинку для сна».
Так прошла наша первая ночь в этом старом поместье, в чужой стране.

На следующий день, мы, как и положено, вместе с представителем военной обороны и его «молодцами» отправились на военную базу инструктировать бойцов. Ушло на это буквально целый день и показав на собственном примере эффективность генетических разработок, без каких либо накладок, в полном составе мы снова вернулись во владения представителя военной обороны…

На вторую ночь все повторилось, только звуки и голоса мучили и не давали спать не только мне, Женька вскочила со своей лежанки раньше меня и, увидав мой многозначительный взгляд, только кивнула.
Уже вместе мы спустились по лестнице, и я снова увидела знакомую мне картину: хозяин дома, пламя камина, дым от сигары. И снова, не поворачивая головы, он произнес, скорее обращаясь исключительно ко мне:
— Я же говорил, вам, не стоит бояться звуков моего старого дома… Не одно и даже ни два поколения моей семьи спокойно спали в стенах этой красной крепости, не боясь ничего…
В глаза Жени я увидела злость. Никогда она не допуска успокоительных речей в свой адрес, никогда не оставляла ни одной не разрешенной задачи и никогда не позволяла своему воображению строить догадки о происходящем вокруг нее.
-Конечно, вы можете говорить все, что угодно — начала она, — но я не настолько глупа, что бы отказаться поверить своим ушам из за ваших успокоительных слов. Я еще в своем уме и я четко слышу голоса, пускай и не могу разобрать слова, что они произносят, но больше меня беспокоит этот навязчивый стук… Раз вы вынудили нас послужить вам, как обычные охранники, потрудитесь проявить немного уважения и объяснить происходящее…

Хозяин развернулся в нашу сторону, внимательно посмотрел на нас, медленно указал рукой на соседнее кресло, предлагая нам присесть.
Женька бойко сорвалась с места и пристроила на указанном месте, я же присела на боковину.
— Я могу пояснить вам, чем же дышит мой старый дом, но поверите ли мне вы… Есть одно старое предание, которое передается в нашей семье из поколение в поколение. Я сам долгое время не знал как к этому относиться… С юмором, прагматизмом, в конечном итоге я стал воспринимать это как должное.

И поведал он нам просто фантастическую историю…

«Когда моя прабабка была молода, неподалеку от «красной крепости» находился небольшой лесок, куда местные повадились ходить за грибами и ягодами. Долгое время от грибников не было отбоя, ходили компаниями, если не толпами и все всегда выходили из леса с полными корзинами, усталыми и довольными, но… Но спустя время те самые грибники, зайдя в лес, не возвращались. Люди пропадали в этом маленьком леске, пропадали так, что не находили ищущие их ни следов, ни тел, даже корзин они не находили. И вот так, где то после пятого пропавшего грибника лес этот стал проклят простым народом и сыскала ужасную славу среди местного населения. Приезжих, гостей и новых земляков предупреждали – ни в коем случае, никогда не подходить даже близко к этому месту.
Так вот, прабабка была моя молода, хороша собой и имела легкий веселый характер. Рана вышла замуж за владельца вот этого самого дома, девочки, где сейчас мы сидим перед этим прекрасным камином. Все бы хорошо, но муж ее оказался очень вспыльчивый мужчина, который в приступе ревности поколачивал ее до полумертвого состояния, а повод этот подлец находил всегда. То на улице мужчине улыбнется, то поздоровается с соседом как то никак. Маниакально выискивая причины, он колотил ее с каждым разом все сильнее и сильнее. Прабабка моя так боялась, что в один прекрасный день он просто напросто убьет ее и останется она лежать вот здесь, прям перед камином, где мы с вами сидим. Пройдет время и скинет холодное тело ее муженек в подпол, пройдет еще время и вновь жениться и будет новая жертва его ревности.
В один солнечный день, снова, что то не так сделала моя прабабка и в самом начале своего наказания от муженька, выбежала из дома и наутек умчалась в тот саамы прокляты лес, где один за одни пропадали опытные грибники. Забежала она в лес, Бога поблагодарила, что обидчик ее за ней в погоню не бросился, и пошла медленным шагом и умываясь слезами дальше. Идет, плачет и все думает, как обратно же ей вернуться. Семья ее не богата, обратно не примут, да еще и заругают, мол «терпи, муж всему голова, колотит, значит, заслужила, хвостом меньше крути».
Идет себе, и вдруг видит дерево крепкое высокое перед ней как из под земли возникло.
Прабабка моя с платья ремешок сняла и вслух говорит «Уж если помереть мне, то сама решу, когда и как!». Да с такой злость и отчаяньем она это сказала, что свой голос показался ей чужим. Подходит, значит, она к этому дереву, уже веточку покрепче присматривает, как вдруг… Вдруг из за спины голос старушечий доноситься:
— Как глупо полагать, дорогая, что решать тебе это.
Прабабка от неожиданности ремешок выронила, резко повернулась и прижалась к стволу дерева спиной. Смотрит, а передней старушка стоит в голубом платочке, из под платка волосы седые вылезают, сморщенная вся, губы тонкие, нос большой рыхлый весь, да глаза у нее белой пеленой затянуты. Поняла, молодая, что слепа старуха, как крот, стоит, смотрит на нее, да уже ничего не видит.
Стоит прабабка, смотрит своими зрячими глазами, и слово молвить боится от чего то, сама того не понимая.
— Что молчишь? Страшно тебе… — старуха поправила выбившиеся волосы из под платка, попыталась улыбнуться на половину беззубым ртом. – Эх, чего тебе бояться, я и не вижу уже ничего, что я могу сделать…
Развернулась бабка и было собралась уходить, но замешкалась, снова развернулась к молодой и говорит:
— Я то может и не вижу ничего, да знаю слишком много. Знаю, что муж тебя красивую, молодую покалачивает, знаю как умереть от силы его боишься. Так?
Прабабка моя стоит, окаменела вся, быстро сообразить пытается, откуда эта незнакомая женщина все это знает. Смотрит на подол платья свой собеседницы, а там вместо мыска ноги торчит небольшое копытце. Страх просто сковала ее и скорее неосознанно она произнесла «да».
— Могу помочь тебе в беде твоей, не будешь смерти бояться и от мужа твоего я тебя избавлю.
Подала молодая голос и спросила «Как незрячая старуха может помочь девушке в такой беде?»
-Я может и не зрячая, но многое знаю и что более ценно много могу. Вот спроси ты у меня «Умру ли я сегодня?»… Что молчишь то, неразумная, ну спрашивай»!
Прабабка повторила вопрос, на что незамедлительно, старуха произнесла «Не сегодня» и продолжила:
— Отведи меня в свой дом, усади за большой стол, как только твой муж зайдет, громко спроси «Умру ли я сегодня» и смотри, что дальше будет…
Развернулась старуха и быстро пошла прямо, молодая за ней еле успевает. Вышли они к «красной крепости», запустила моя прабабка ее в дом, за стол усадила, и начала мужа звать. Только он в дверях появился, глазами злющими на нее смотрит, она вся аж похолодела, стоит, а слова в горле застряли, а он быстрым шагом к ней начала приближаться.
-Когда я умру! – не своим голосом закричала моя прабабка и ответ ее новой знакомой не заставил себя ждать.
— Не сегодня! Не ты, а он!
И в ту же секунду разъяренный муж схватился за сердце и упал на пол прям к ногам моей прабабки…
-Ну все, — продолжает старуха, – дело сделано, обратного пути нет. Не печалься, ведь правда сегодня его день был, не обманула и не нарушила я ничего. Но думаю, не так глупа, что думаешь, просто так я тебе эту услугу оказала. Ты молодая, сильная, красивая, а я что старая да дряхлая. Но старость это сущая ерунда, если бы не была слепа… Хочу получить глаза твои, что бы снова в лесу каждое деревце свое видеть.
И поняла моя прабабка, что сама беду в дом и привела и понимает, что от ведьмы этой ни убежать, не спрятаться, обманула она ее, и так бы муж ее помер, таким образом, свободу бы ей дав. Стоит и плачет.
— И как же ты, старая, мои глаза заберешь?
— Вырву их, деточка, как же еще. Как только вырву твои да и выкину мои снова свет увидят.
И тут, толи на удачу, толи по расчету умному, прабабка моя такую вещь придумала:
-Страшно мне здесь с глазами прощаться, — говорит она плача. – Свет везде, как же с ним попрощаться… Позволь хоть подпол спуститься, там темно, не так горестно мне будет.
На удивление старая ведьма пошла на этот шаг и спустились они в подпол. Как только встала старуха напротив девушки, та оттолкнула ее и быстро вылезла наверх, захлопнув крышку подпола, стол подтолкнула на крышку, стоит, смотрит.
Сколько стояла не помнит, да только тишину эту нарушила прислуга, как только мертвого хозяина на полу увидала, крик подняла. Прибежали люди, доктора привели, а чем он поможет… Все молодую вдову жалеют, плачу, а она стоит все на пол смотрит…
В общем, закончилась вся суета и беготня поздно ночью. И как только стихло все в доме, прабабка моя в зал вернулась. Прислушалась, тишина, ни звука из подпола не доноситься, словно и нет там никого. Думала уже, что умерла там ведьма старая и тихо-тихо, почти шепотом спрашивает «Когда я умру?» и из под пола донесся приглушенный и злой ответ «Не сегодня!».

Наш рассказчик отхлебнул из своего пузатого бокала, затянул сигару и словно итог своего повествования:
— Ну а потом, прабабка дом этот получила, день своего муженька непутевого. В скором времени вышла снова замуж и родила четверых детей, одному из которых завещала этот дом. Думаю, вы уже поняли, что это был мой дед. И каждый вечер он рассказывал моему отцу эту историю, а он мне, словно сказку на ночь, о том, что в подполе в доме живет ведьма и строго настрого запрещал открывать подпол.
Женька наигранно зевнула, покосилась на меня, потом на хозяина так называемой «красной крепости»:
— Вы же умный человек, вы понимает, что даже если львиная доля этой истории правда, в чем я очень сомневаюсь, конечно, то эта бедная женщина уже давным давно мертва и разлагается под нами?
Хозяин лишь хитро ухмыльнулся:
— Знаете, каждый из моей семьи смеялся, пока оставшись один, не задавал в этой комнате тот самый, самый страшный вопрос.
-И что отвечает? – Женька уже смеялась.
— Отвечает, но только хозяину дома…
Я встала и потянула сослуживицу за собой, дабы не пробуждать ярый спор между ними. И все жена последок она сказала «Даже не сомневаюсь!».

Прошло еще две ночи и на утро… На утро мы проснулись от криков разгневанного хозяина дома, он орал, крушил что на первом этаже. Мы вскочили и прибежали к нему. Крышка подпола была варварским способом вскрыта, рядом лежала металлическая труба и чуть подальше, на темном полу лежало глазное яблоко небесно-голубого цвета.
Александра – Анютины глазки, так мы больше никогда в своей жизни и не видели. Представитель военной обороны вышвырнул нас из дома, как собак. Руководство орало и материлось, но все же дало указание возвращаться без нашего «сокровища» на Родину для дальнейшего разбирательства, чем мы так не угодили так навязываемому «клиенту». На нашего сослуживца им было все равно, бойцом меньше — бойцом больше. Весь полет Женька молчала и лишь у выхода из аэропорта сообщила мне, что наш ночной разговор она рассказала Анютиным глазкам и ему эта история показалась очень занимательной.
Спустя три дня представитель военной обороны Румынии был застрелен у себя в доме, Женьку направили забирать наши генетические разработки.
А про Александра в последствии выяснилось вот что: в день совей пропажи он заявился в наше посольство с уже отработанной по инструкции легендой о бедном одиноком путешественнике, попавшего в беду. Явился он туда абсолютно седой, с повязкой через правый глаз, т.к. глаза у него больше не было. На Родине его отправили в психологический центр при другой базе. Это единственная информация, которую нам удалось узнать.