Мистические Истории

Павел И. Софинский

Давно это было, еще при Царе-батюшке. В Москве жил мальчик, Евпатий. Назвали его в честь богатыря Евпатия Коловрата. Думали, что и он будет таким же могучим. Но Евпатий родился хиленьким, да еще во время родов что-то случилось с суставом, из-за чего правая ножка была слегка вывернута, отставала в росте и Евпатий прихрамывал.
Известно, что дети для насмешек выбирают слабых и недужных, посему, в школе Евпатию приходилось каждый день терпеть насмешки и неудачные шутки своих однокашников. Понятно, что и друзей у него не было.

Единственной отдушиной для Евпатия были прогулки по Ваганьковскому кладбищу, куда он пристрастился заходить после уроков по дороге домой. Ему нравилось бродить в тишине среди могил, рассматривать могильные камни, читая надписи на них и представляя, как выглядели и что собой представляли при жизни лежащие под землей. Все его школьные обиды постепенно отходили и забывались.

Однажды, во время такой прогулки, Евпатий наткнулся на могилу десятилетнего Антоши Тизикова. Евпатию тоже было десять лет, поэтому он заинтересовался могилкой, которая была совсем не ухожена. Может быть, родители Антоши тоже умерли или уехали в другой город – мало ли как бывает.
Евпатий вдруг почувствовал какую-то симпатию к Антоше, перелез через покосившуюся оградку и стал выпалывать сорную траву, заполонившую весь участочек. Затем он пошел к служителям кладбища попросить лопату, чтобы выправить могилку. Лопату ему дали очень неохотно, потому, как боялись, что он потом просто бросит ее незнамо где и уйдет домой. После длительных клятв и заверений лопату он всё же получил.

Позже, закончив работу и вернув лопату, Евпатий уставший, но в отличном настроении отправился домой, решив теперь отыскивать заброшенные могилки и прибирать их. С тех пор, так и повелось. Лопату ему стали давать по первой просьбе и даже выделили самую легкую.

Однажды, когда он трудился над очередной могилкой, подошла женщина в траурной одежде, поздоровалась и остановилась. Разговорившись, Евпатий рассказал, чем занимается, и выказал сожаление, что нельзя узнать, почему некоторые могилки заброшены, и что очень жаль, что нельзя поговорить с погребенными, узнать их историю и судьбу.
Женщина с траурной вуалью внимательно посмотрела на него, подошла ближе и положила левую ладонь ему на голову. Что-то пошептав, она убрала руку и тихо сказав: «Теперь сможешь», повернулась и неспешно пошла дальше.

Евпатий хотел окликнуть ее, чтобы спросить, что именно он теперь сможет, но постеснялся.
Вскоре, закончив прибираться, он постоял около могилки, остался доволен результатом и сам себе сказал: «Ну вот, теперь хорошо стало».
— «Спасибо-о!» — глухо и протяжно донеслось из-под земли. – «Спасибо тебе, Евпаша-а». Евпатий так испугался, что чуть было не упал в обморок. Ноги перестали держать его и он сел на землю отдышаться. Голос больше не звучал. Евпатий побоялся что-либо спрашивать, и когда ноги окрепли, поднялся и бочком-бочком двинулся к выходу, потом припустился в припрыжку домой, припадая на правую ногу.
Дня два не ходил Евпатий на кладбище – боялся, а потом решил, что если раньше с ним ничего не случалось, то почему теперь должно и пошел.
Придя к могилке, из которой с ним поздоровались прошлый раз — а это была могилка коллежского асессора Калямина, он поздоровался и спросил: «Как поживаете?» В ответ услышал слегка хрипловатый смех: «Евпаша-а! У нас лучше спросить – как полёживаете?! Спасибо, ничего. Тесновато только, надоедает на спине лежать, а ворочаться неудобно».
-«А что с Вашими родственниками? Почему они давно к Вам не приходят? Умерли?»- спросил Евпатий.
-«Да нет. Живы все. Только обида у них на меня. Справедливая. Я ведь все свое имущество на ипподроме проиграл. Не сразу конечно, постепенно. Оставил их нищими, а сам преставился».
-«И никак нельзя им помочь?» — спросил Евпатий.
-«Можно. Здесь, на кладбище, много зарытых кладов. Есть клады, которые принадлежат здешним захороненным, есть – захороненным в других местах. Эти клады держат около себя души хозяев и не дают им упокоиться. Все клады по ночам строго охраняются этими душами, и забрать их, не накликав на себя большой беды, нельзя. Забрать можно днем, предварительно заказав молитву об успокоении душ хозяев клада. Тогда души успокоятся и клад их отпустит. Так вот, ближе к западному концу кладбища растет самая высокая сосна. С северной стороны ее закопана шкатулка, в которой лежит часть добычи, собранной еще лет сто назад лихими людьми: Степаном, Иваном и Сидором. Их поймали, отрубили головы. Но часть награбленного они закопали здесь. С тех пор каждую ночь их души прилетают сюда и охраняют сокровище. Прошу тебя, оставь записочку об упокоении рабов божиих Степана, Ивана и Сидора, только в этом случае их души упокоятся, а потом сходи выкопай сундучок, треть возьми себе, а остальное отнеси моему семейству. Адрес я тебе дам».

Так Евпатий и поступил. Только не стал брать треть, а взял всего лишь несколько вещиц и отдал их матери – семья его не была богатой и денег на жизнь хватало в обрез.
Полученное сокровище не испортило Евпатия, он, как и раньше, продолжать ухаживать за брошенными могилками и, частенько, подолгу разговаривал с упокоенными. Скоро слух о нем разнесся по всему кладбищу и он стал всеобщим любимцем, а когда проходил по кладбищенским аллеям, то со всех сторон из-под земли к нему неслись приветствия от упокоенных и он шел, как сквозь строй, кланяясь по сторонам и здороваясь.

Работа на свежем воздухе постепенно давала свои результаты – он окреп, почти перестал болеть. Беседы с усопшими делали его взрослее, меняя отношение к жизни — он стал лучше учиться и постепенно становился одним из лучших учеников класса. Насмешки и глупые шутки в его адрес со стороны однокашников практически прекратились.

Так прошло пару лет и однажды, когда Евпатий благоустраивал очередную могилку, к нему подошла та самая женщина с траурной вуалью. Евпатий постарался быстрее встать и искренне начал благодарить ее за бесценный дар, но она молча подошла ближе, как и в прошлый раз, положила ему руку на голову и что-то прошептала. Потом повернулась и пошла прочь. Евпатий решил догнать ее и досказать слова своей благодарности. Он побежал за ней в припрыжку…. нет, не в припрыжку, а так, как бегают совершенно здоровые люди, не отклячивая в сторону свою правую ногу. От неожиданности он остановился, чтобы лучше осознать происшедшее. В это время женщина тоже остановилась, повернулась и ему показалось, что она ему улыбнулась сквозь вуаль, затем исчезла. Слезы брызнули из глаз Евпатия. Постояв немного, он пошел могилке Антоши Тизикова, упал на нее, обняв руками и долго лежал, вспоминая прошедшие события. Потом встал, поклонился могилке в пояс и, не прихрамывая, пошел домой.