Мистические Истории

Автор: Ina

МАШИНЫ

Это было в августе 2015 года.
Я попала в больницу, где мне удалили жёлчный пузырь с множеством камней.
После выписки дочь Маша привезла меня на нашу дачу, расположенную на окраине Краснодара. Думалось — на свежем воздухе выздоровление пойдёт быстрее. И действительно – здесь, среди пчёлок, птичек и цветочков быстро забылись «прелести» экстренной медицины, которые, врываясь в нашу жизнь, всегда повергают в шок. Всем кажется — операции, боль, наркоз, борьба за выживание – это не про нас, это в другой жизни, с нами такого не случится. А потрясение от чужой боли… В больничной палате приходится общаться не с тем, кто тебе мил, а кого сестрички прикатили на каталке полуживого и положили рядом с тобой – прошу любить и жаловать. Сочувствовать, выслушивать истории жизни и смерти, подносить судно, терпеть странности и капризы. Да и тебе, хочешь-не хочешь, приходится принимать услуги от посторонних людей. Как на войне. Ты помогаешь им, они тебе. Просто потому что это тоже люди и все мы попали в беду, из которой надо вместе выкарабкиваться. От этого устаёшь. Хочется нормальных эмоций.

На даче, поскольку моя дочь находилась в активной фазе развода с мужем, мы были с ней вдвоём. Да и то – днём дочь работала и я её видела только по утрам и вечерам.
Все вещи своего бывшего Маша вынесла в гараж – чтобы не раздражали. Лишь под грушей, посреди дачного участка, мозолили глаза две его машины – белый Опель выпуска 90-х, бывшая на ходу, и красная Тойота 80-х годов выпуска – полнейший хлам. Зять хотел, как раритет, восстановить их на досуге. Но, как всегда, не довёл свои идеи до завершения. Машины простояли там около 3-х лет, продолжая ветшать – запылились, шины спустились. Меня они почему-то нервировали – бывшие красивые машины, обиженные и несчастные, никому не нужные, когда-то вызывающие восхищение своими изящными пропорциями. Не чета современным дутым увальням. «Что он хочет с ними делать дальше? – недовольно спросила я дочь. – Пусть продаёт или забирает отсюда. А то они тут и рассыплются. А не захочет, скажи – сдадим цыганам. Они здесь каждый день кричат: «Бе-рём ме-еталло-лом, ста-арые плиты, хо-ло-дильники». Быстро утащат». «Мам, не переживай, он обещал срочно продать. Уже занимается этим», — успокоила меня дочь.

И вот, и вправду, через день приехал бывший зять и дотемна провозился, приводя Опель в порядок, а вечером покупатель забрал машину.
Теперь лишь одинокая красная Тойота притулилась под раскидистой грушей. Выглядела она ещё более несчастной.
В этот вечеров, поливая грядки, я бросила на землю шланг и подошла к ней. Открыла дверцу, села на водительское кресло и огляделась. И вдруг ощутила странное волнение. Кто был её владельцем? Сколько дорог и судеб повидала эта когда-то престижная машина? Я почему-то ощутила себя молодым сильным мужчиной с элегантной внешностью и хватким характером. Повеяло большими деньгами. Одеколон дорогой, шмотки наилучшие. Я прямо видела, как он мотается на своей красной Тойоте по стране и даже за рубежом. И в салоне эхом зазвучали разговоры, споры – о делах, о сделках, планах и неполадках. Изредка – отдых у моря. Очень редко почему-то в ней присутствовали женщины. Это был мир мужчин. Я в него не вписывалась. А впрочем — Тойоте-то было уже всё равно. Её продали… И предали…

Тут, оборвав мои мысли, в машину запрыгнул наш голубоглазый белый ангорский кот. Он, весь поджавшись и дёргая хвостом, с опаской обошёл салон, обнюхивая каждый уголок. Ненадолго улёгся на заднем сиденье, а потом неожиданно резко скакнул мне на колени и рванул на улицу. Мне тоже стало как-то неуютно. Я вышла, хлопнув дверью. «И чего это я выдумала какого-то мачо? Машина как машина, – успокаивала я себя, снова берясь за шланг. – Старая только. И не было ничего, о чём я подумала. Может в ней ездила большая и сварливая семейка. Жена мужа пилила, муж погуливал, дети капризничали. Ничего особенного».

Вечером, когда дочь приехала с работы, я ей рассказала о своих посиделках в машине. И что мне почудилось. И что наш кот чего-то в ней испугался. Мол, интересно – кому ж она принадлежала? Моя дочь как-то странно отреагировала. Опустив голову, она сказала мне: «Не знаю, как ты решилась в ней сидеть. Я этих старых машин почему-то всегда боялась. Мне они казались какими-то одушевлёнными». «Да, говорят, все вещи и предметы одушевлённые. По крайней мере, те, с которыми человек долго бывает в контакте. И от которых сильно зависит. А некоторые считают, что всё, что способно меняться, двигаться, стареть, иметь какую-то историю или судьбу – живое». «Ой, мам, давай не будем об этом, — передёрнула плечами дочь. – Скорее бы он убрал и эту машину. Мне от них всегда было не по себе». Я выглянула в окно — темнота. И тень под деревом. Фонари ещё не зажглись. Ничего такого, что бы вызывало мандраж.
Однако этой ночью меня ждало потрясение.

Проснувшись часа в два я, постанывая – швы ещё побаливали, побрела на кухню испить воды. И, проходя мимо окна, вдруг краем глаза увидела под грушей свечение. Приблизила лицо к стеклу и обмерла: в салоне Тойоты на приборном щитке горел неяркий свет. Как будто от фонарика. А на переднем сиденье кто-то сидел – там, внутри, явно маячил тёмный силуэт. Я чуть не вскрикнула: мы на даче только вдвоём с дочерью. А там кто-то чего-то выжидает. И тут же спохватилась: а почему молчит наш грозный охранник, азиатская овчарка Вилли? Раз молчит, значит нет никого постороннего и мне всё это привиделось? Да и чем тут можно поживиться? Старой машиной не на ходу? Наверняка это свет от луны отражается. И никого там, в машине, быть не может. Успокоив себя таким образом, я посетила кухню и отправилась в постель.

А утром, посмеиваясь, рассказала о своих страхах дочери. Маша отнюдь не поддержала моё веселье. Она сурово заметила: «Я тоже видела в салоне свет, но убедила себя, что это светлячки пробрались в машину и светятся. Причём, знаешь, в Опеле свет появился незадолго перед тем, как его купили. Значит, и Тойоту скоро заберут». «Ой, как жутко! Почему так?» — воскликнула я. «А ты думай как я – это светлячки, и не заморачивайся», — посоветовала дочь.
Я была потрясена — оказывается, мне не почудилось. Машины что ли у нас живые?

Когда дочь уснула, я ещё долго наблюдала в окно за Тойотой, даже выходила на крыльцо – но в ней было темно. Хоть луна и светила в полный накал. Успокоенная, я легла спать. А встав среди ночи… опять увидела, как в салоне горит свет. На месте был и туманный силуэт. У меня — мороз прошёл по коже. И снова наша собака молчит… Я решительно задвинула шторы. Это просто светлячки! А что мне ещё оставалось?
Утром Маше позвонил её бывший и она мне сказала: «Не зря ты сидела в машине. Попрощалась, наверное. Её сегодня забирают». То-то я обрадовалась. Жить с таким мистическим явлением по соседству было страшновато. Как тут дочь сама останется? Она собиралась жить на даче до холодов, ей тут нравилось – вдали от городского шума и пыли.

Однако прибывший к вечеру покупатель не взял многострадальную Тойту, а предложил распродать её, разобрав на запчасти. Зять согласился. И для начала у бедной машины открутили крылья. Ночью машина не светилась. На другой день с неё сняли двигатель и ещё какие-то причиндалы. Фактически осталась пустая коробка с креслами.

Однако в эту ночь я увидела в Тойоте два горящих полукруга с равномерно расположенными огоньками. Как на спидометре. «Конечно же, это приборы! – чуть не стуча зубами от страха, решила я. – Они отражают свет луны. Завтра днём я специально посмотрю на них».
Посмотрела. Внутрь не заходила, лишь открыла дверцу…
На месте приборного щитка… зияла давнишняя пыльная дыра… Ни одного стёклышка. Даже поломанного. Пусто. Отражать свет луны или фонаря было совершенно нечему. Я попятилась от страшной машины и, споткнувшись, чудом не упала. Чуть не бегом вбежала в дом. А потом старалась даже не смотреть в сторону Тойоты.

Больше я ночами в окна не выглядывала. Зачем? Всё равно этот феномен никак не объяснить.
А через неделю, почувствовав себя лучше, я перебралась в квартиру.
Дочь пока так и живёт на даче одна. Машина так и громоздится под грушей. Бедный заброшенный автомобиль, служивший хозяину верой и правдой, обречённый на небытиё. Наверное, так же, как и сам хозяин, который, похоже, погиб в этой машине.