Мистические Истории

Павел И. Софинский

Давно это было, еще при царе-батюшке. Жил на свете мальчик-сиротка, именем Пафнутий, но все звали его Пафнуша, потому, как характер он имел не злобливый, даже можно сказать, очень добрый. Да и как злобиться, если ты сирота и тебя защитить некому. Себе дороже выйдет.

Дома у Пафнуши не было и жил он, как и некоторые другие бездомные, на Ваганьковском кладбище, в семейном склепе купца Евпатия Утробина. Утробин разбогател недавно и склеп этот возвел для себя и своих домочадцев впрок. Но, видимо, здоровье имел отменное и заселяться в склеп, к радости местных бродяг, не спешил. Летом-то в склепе хорошо, а зимой безрадостно. До того безрадостно, что ночью можно уснуть, замерзнуть и утром не проснуться.

И еще потому безрадостно, что по ночам по кладбищу бродили какие-то тени, светились непонятные огоньки и слышались какие-то невнятные звуки, вроде как бормотанье. А иногда бывало, что, проснувшись ночью, Пафнуша видел над собой чью-то фигуру или фигуры, вроде как человеческие, но, на самом деле, нет. Все это было, конечно, страшно, но фигуры его не обижали, а, молча постояв, медленно уходили или растворялись в воздухе. Так и рос Пафнуша.

Но однажды зимой, когда он, скрючившись от холода, лежал в утробинском склепе, к нему завалилась компания пьяных бродяг с непотребными бабами, выпивкой и закуской. Это случалось не впервой и обычно Пафнуша не споря вставал и уходил, но в тот день стоял лютый мороз и выходить было просто опасно. Пафнуша стоял в углу склепа, не зная, как ему поступить, а пьяная компания пребывала в отличном настроении, пила из горла водку, гоготала и давала Пафнуше всякие гадкие советы. Вдруг у входа в склеп появилась темная фигура, навроде той, которая иногда виделась Пафнуше около него по ночам. Фигура зашла в склеп, начала увеличиваться в размерах и светиться голубоватом светом. Причем, все ярче и ярче. Ему, почему-то, не было страшно, а незваная компания замерла на месте, и, от страха, начала медленно трезветь. Фигура, тем временем, продолжала светиться все ярче и увеличиваться и вдруг зашипела, протянула к бродягам руку, как будто хотела схватить всех их своими костлявыми пальцами. Бабы дико завизжали и бросились вон, за ними орущие от страха мужики.
─ Не бойся, Пафнуша. Они больше не придут ─ сказала фигура, бледнея и уменьшаясь в размерах.
─ Я не боюсь. Правда не боюсь. А кто ты? ─ спросил мальчик.
─ Я? Мамка твоя ─ сказала фигура.
Получилось так, что мать сироты умерла при родах и была похоронена на Ваганьковском, и это она приходила по ночам, скучая по нему и стараясь оградить от неприятностей. Папка Пафнуши пил горькую и через пару лет после рождения сына, как-то зимой, напившись до бесчувствия, насмерть замерз в сугробе. Воспитанием Пафнуши занималась бабушка, но скоро и она преставилась по старости, а Пафнуша попал на улицу и прижился на Ваганьковском кладбище.
─ Ты, Пафнуша, если захочешь меня увидеть, приходи к моей могилке, а если что случится срочное, можешь о помощи попросить любого из наших – мы тут все дружны, неважно, генерал или башмачник, кладбище всех уровняло. Но только – ночью. Днём можешь позвать Лизу Барятинскую – у нее есть перстень с черным камнем, он позволяет в любое время переходить из нашего мира в ваш.

Долго сидела, обнявшись, эта парочка и вела задушевный разговор, пока не начал приближаться рассвет и им пришлось расстаться. На душе у Пафнуши был светло и радостно, как не было еще ни разу в его жизни. И вдруг он заметил, что в склепе стало тепло и чисто, как будто снаружи не выла пурга и никогда в нем не было компании пьяных бродяг.
Заснуть он смог только под утро.