Мистические Истории

Здравствуйте, меня зовут Олег. История, о которой я хочу рассказать, произошла со мной года три назад. Тогда я только начинал пробовать себя в журналистике, ради которой бросил учебу на юридическом факультете. Предвосхищая возможные вопросы, отмечу, что последнее далось мне довольно легко — я, в общем-то, никогда не видел себя юристом. Было, конечно, непонимание со стороны бывших одногруппников, но я старался его не замечать. Это их дело. В конце концов, я тоже многого не понимаю — например, как можно называть специальность, на которой учишься, тупым дерьмом, но при этом продолжать учиться, ходить на пары, записывать и списывать. Зачем это все ? Чтобы потом резать на дипломе колбасу? Или ходить в будущем на ненавистную работу? Как говорится, если все будут с вышками, то кто будет мести дворы, мыть полы, строить по кирпичику здания в лютый мороз, чинить сантехнику? Задумались?

Но впрочем, я начну.
Я вот уже третий час ждал своего друга в какой-то лесополосе. Начинало темнеть. Я до сих пор не знаю, почему он настаивал на том, чтобы мы встретились именно в этом месте. Не дома, не в городской черте, а именно тут — в слякоти, под моросящим дождем, на пронизывающем ветру. И как будто этого мало, неподалеку тусовалась группа пьяных подростков-гопников. Я никак не мог прогнать тревожные мысли о том, что они вот-вот до меня докопаются, а потом, чего доброго, и вовсе ножичком пырнут… Так что же с ним все-таки произошло?
Простояв еще с полчаса, я совсем озяб, и на душе стало еще тревожнее. Даже несмотря на то, что гоп-компания к этому времени уже куда-то испарилась. Я принялся озираться по сторонам и прислушиваться к каждому шороху. Я проклинал сгущавшуюся над лесом тьму — она принесла с собой пугающую неизвестность.
Желая хоть как-то отвлечься от гнетущей реальности, в какой-то момент я начал прокручивать у себя в голове последние воспоминания, связанные с Костей. В последние пару недель с ним творилось что-то неладное: то выключает телефон и со всеми своими манатками едет к родителям в деревню, то просто закрывается у себя, заодно завешивая окна плотными шторами. Бывало, даже покрывало вешал, чтобы ни один луч света не мог проникнуть в комнату. Что интересно, эту странную привычку он перевез с собой и на съемную квартиру. Но что еще интереснее, так это то, что раньше я за ним ничего подобного не замечал. Он стал тревожным, шухерным, подавленным. Как ни встретишь его — только и делает, что по сторонам озирается. А недавно был случай, что он и вовсе пропадал — несколько дней ни слуху, ни духу не было. Телефон был вне зоны. Родным и близким даже в полицию пришлось заявить. Только после этого Костя нашелся — в ужасном состоянии.
Один мой приятель сказал мне тогда, что у Кости поехала крыша. Мол, у него началась шизофрения, которая могла ему достаться, к примеру, от прапрабабки. И что-то этот процесс спровоцировало. Какой-то сильный стресс. Но какой? Ни родственникам, ни мне он ничего не рассказывал. Только вот сейчас решил встречу назначить.
Вообще, шизофрения — штука весьма субъективная. Во времена совка сплавить в больничку, притянув за уши диагноз «вялотекущая шизофрения», можно было каждого пятого. Таким способом в психушках часто закрывали людей, неугодных власти. Так, о чем я…

Прервав свои раздумья, я в очередной раз набрал номер Кости — авось повезет. И надо же — мне и правда повезло: на том конце взяли трубку, после чего из нее донеслось: «Я уже рядом, подожди». Я даже не успел ничего сказать.
Присев и немного успокоившись, я снова погрузился в свои невеселые мысли. Что же с тобой произошло? В авантюру, что ли, какую то, вляпался опять? Снова занял у кого-то денег и просрал все в казино? Вполне возможно… У него что угодно вполне возможно, по сути…
На этот раз меня вырвало из оцепенения кое-что пострашнее очередного порыва холодного ветра — где-то за спиной громко зашуршали кусты. Я резко обернулся. Но сделать ничего не успел — даже попятиться. Потому что узнал в показавшейся из кустов фигуре его. Костю. Он часто позволял себе подобные шуточки. А меня часто посещало желание съездить ему за них по физиономии… Однако это был все же не тот случай… Костя выглядел истрепанным, жалким, встревоженным, полным отчаяния.
— Что с тобой? — спросил я его. — Зачем телефон выключал? Собрались уже опять МЧС на уши ставить. Как тебя еще в психушке не закрыли…
Пока я думал, что бы еще такого сказать, мои глаза окончательно привыкли к темноте, и я невольно начал разглядывать лицо Кости. И заметил страшное: его подбородок трясся. Он с трудом сдерживал слезы.
— Что случилось? — повторил я.
— Я человека убил! — разрыдавшись, прокричал Костян. — Мы, мы убили!
От услышанного у меня перехватило дыхание.
— Что? – оцепеневши  я.
— Да! Да! Мы его убили… Не специально… Так вышло, — сквозь слезы сказал проговорил Костя.
Поезд моих мыслей летел под откос. Все, что я мог делать — это лихорадочно подбирать слова для очередного идиотского вопроса.
— Как… Как это произошло? — наконец выдавил из себя я.
— Я его сбил случайно, – продолжил Костя. — Мы с друзьями были навеселе… Я за рулем был… А он голосовал… Я его не увидел даже… Стоял на трассе, хотел, чтоб… Чтоб просто подвезли… А мы… Все, нет человека…
Я по-прежнему ничего не понимал. Слова Кости словно не желали проникнуть в мой разум.
— Потом мы очухались от шока, стали думать, что делать. Решили сбросить его в воду и забыть про это. Но забыть не получилось… И знаешь, что самое страшное? — глаза Кости вдруг странно заблестели.
— Что? — развел руками я.
— Этот мужик был еще живой, когда мы его с моста бросали, — сглотнув ком в горле, прошептал Костя.
— Вы что… Вы совсем дебилы? — происходящее наконец-то начало укладываться у меня в голове.
— Ну а что было делать?
Тем не менее, слова я по-прежнему подбирал с трудом. Вот и теперь не нашелся что сказать.
— Вот ты… Ты сам что бы на моем месте сделал? Я не хочу в тюрьму! — мне показалось, что мой друг вот-вот рухнет на колени.
— Я… Я просто в шоке с вас… Зачем? Зачем вы это сделали?
Забавно — я ни секунды не сомневался в том, что все, что рассказал мне Костя — Правда. Настолько я был готов к худшему.
— Я понимаю еще, если бы… Если б вы труп утопили… Но так…  Да вы же дважды, дважды его убили! — перешел на крик.

Какое-то время мы оба молчали. За это время я понял, что от Кости ждать трезвых решений не стоит, и решил взять ситуацию в свои руки.
— Так, ладно. Надо думать, что делать. Вас там кто-нибудь видел? — спросил я.
Но Костя как будто не слышал. Он словно впал в прострацию.
— Если вас найдут, поедете с отягчающими на зону. Понимаешь? Все до одного поедете! Где твои собутыльники? — я предпринял более решительную попытку достучаться до Кости.
— Славик… И Марина… Сзади сидели. Умерли оба, — наконец проговорил он.
Я похолодел.
— Славик позже под машину бросился. Я в реанимацию к нему приходил… Узнать хотел… Он сказал, что голос какой-то приказал ему… Сказал — и умер, — в глазах Кости снова появились ноты отчаянья и растерянности.
— А Марина с моста прыгнула, — добавил он.
Я задумался. Все сказанное Костей никак не желало складываться в целую картину. Слишком много смертей…
— Это странно… Очень странно, — сказал я.
— Да ты пойми, я ж не зоны боюсь! – заорал внезапно Костя так, что я вздрогнул.
— А чего? — мне вдруг стало совсем холодно.
— Его, — не своим голосом сказал Костян.
— Кого его?
— Покойника.
Нет, к этому я не был готов. К чему угодно, но не к этому…
— Какого еще покойника? – мурашки пробежали у меня по спине.

— Которого мы сбили.
Ну да. Глупый был вопрос… Какого же еще?
— Двоих он уже убил. Теперь мой черед. Но я так просто не сдамся… Я не сдамся, слышишь? — обернувшись через плечо к лесу, Костя закричал во всю глотку. — Оставь меня в покое!
Мне вдруг нестерпимо захотелось бежать из леса со всех ног. Однако желание услышать продолжение Костиной истории было сильнее…
— Через несколько дней после того, как погибла Марина, мне приснился кошмар. Я проснулся и увидел у себя гематомы… На руках, на ногах… Везде, по всему телу, — продолжал Костя.
— На следующий день я проснулся от сильной боли в ребрах.
Да ну, не может этого быть… Или может?
— На третий день у меня оказалась сломана рука. В травмпункте очень много удивлялись… Я всякий раз говорил им, что подрался на дискотеке, — Костя говорил неестественно спокойным тоном, отчего мне становилось еще более жутко.
— А на четвертый день я увидел во сне его, — он снова перешел на шепот.
— И… Что дальше?
На самом деле, я уже не надеялся, что Костя мне что-нибудь ответит. Он перестал быть похож на себя, его лицо с каждой минутой все сильнее напоминало жуткую маску. Мои чувства сводили меня с ума. Я не знал, чему верить, а чему нет. Я не мог ответить самому себе на вопрос, что пугает меня сильнее — темный ночной лес или мой друг, которого я еще совсем недавно считал полноценным уравновешенным человеком. Желая привести мысли в порядок и обуздать нарастающую панику, я сказал, что мне надо по-маленькому, и отошел в ближайшие кусты.

Что творилось у меня в голове в те минуты, проведенные в кромешной тьме в полном одиночестве, я не помню. Да это и неважно, наверное. Важно то, что было после: когда я вернулся, Кости на месте уже не было. Собрав всю свою смелость в кулак, я снова набрал его номер. И услышал, как что-то завибрировало прямо у меня под ногами. Наклонившись, я убедился в том, что это Костин телефон. Я машинально поднял его и положил к себе в карман. А на следующее утро мы позвонили в МЧС.
Несмотря на то, что в поисках Константина Олиновского были задействованы сотни человек, счастливого финала у этой истории не было. Живым моего друга так никто больше и не видел. Лишь через несколько недель после нашего последнего разговора спасатели нашли на берегу реки его тело. Оно было страшно изуродовано — опознать его удалось только по татуировке. Следователи говорили, что Костик прыгнул с моста и утонул, после чего его труп выбросило на берег. Самоубийство? Поначалу и я в это верил. Но позже судмедэксперты выяснили, что перед тем как оказаться в воде, Костя получил страшные увечья. Такие обычно остаются у человека, когда его сбивает машина.